money begets money
Экономические школы различные
Неравенство фирм: горстка компаний получает все большую долю прибыли
Bloomberg Economics проанализировала прибыли американских фирм, зарегистрированных на бирже, за 22 года. Постепенное уплотнение правого хвоста распределения говорит о сильном перекосе прибылей в сторону ведущих компаний. Есть доказательства, что это не просто феномен США — аналогичная тенденция наблюдается и в Европе.
Немало экономистов видят причину бед в отказе от золотого стандарта. Раз экономика наводнена необеспеченными деньгами, следует вернуться к нему. Валюта девальвируется, золото подорожает, и мы начнём жить в здоровой экономике без неправильных, необеспеченных денег. Так ли всё просто на самом деле? Давайте на минутку представим себе следующую картину. К нам прилетели инопланетяне и подарили кучу золота, на порядок больше, чем есть его на Земле. Золото заложили в банковские хранилища, и теперь каждый доллар обеспечен золотом по текущей цене. Никакой девальвации проводить не надо. Кризис отменяется…
Что значит отменяется? Что конкретно изменится? Да ничего, кроме того, что каждую бумажку можно будет поменять на металлический кусок. Не деньги вылечатся, а золото обесценится за ненужностью и совсем перестанет быть ценностью. Тогда, видимо, эти экономисты станут ратовать за замену купюр ракушками. Вот когда деньгами были ракушки, было всё стабильно и хорошо…
Система, столкнувшись с пределом развития, вместо преодоления противоречия и перехода на новый уровень пытается вернуться назад. Это приводит к деградации и распаду. Читатель знает, что финансовая система, построенная на кредите, обеспеченном капиталом, делает экономику более динамичной. Экономика, обслуживаемая более устойчивой финансовой системой, обеспеченной сокровищем (золотым стандартом) соотносится с современной экономикой как трёхколёсный велосипед с двухколёсным. Он конечно более устойчивый, но тягаться с двухколёсным в скорости не может.
Возвращение к золотому стандарту в финансовой системе всё равно, что возвращение к дровяному отоплению и к конной тяге. Это возвращение в девятнадцатый век с его проблемами взамен нынешних. Нужно не третье колесо возвращать, а восстанавливать скорость – снимать препоны для повышения производительности капитала. Сказанное не означает, что кто-либо не пойдёт по этому пути. Не все дружно ступают в будущее. В тридцатые годы США, сумев преодолеть противоречия марксовского капитализма, перешли к обществу потребления. Германия и Россия не сумели этого сделать, откатившись назад. Германию удалось вернуть на путь развития к концу сороковых годов. А Россию до сих пор не удаётся поставить на нужные рельсы. Ничто не даёт повода считать, будто в этот раз будет иначе. Кто-то сделает шаг в будущее, кто-то опять может сделать шаг в прошлое.
В чём рациональная составляющая предложения золотого стандарта? В том, что при нём невозможно бесконтрольно эмитировать необеспеченные деньги. При нём невозможно следование бестолковому кейнсианскому учению. Так это всё выполнимо и при сохранении кредитной финансовой системы. Голова, конечно, причина образования неприятной перхоти, но избавляться от проблем усечением головы – метод излишне радикальный.
Это может показаться парадоксом, но золото —
более рискованный актив, чем доллар
Экономика не такая точная наука, как, скажем, физика. Ведь она изучает общество, которое, в отличие от физических объектов, быстро развивается и усложняется, в частности в ответ на появление новых экономических теорий. Поэтому неудивительно, что на некоторые, в том числе и очень важные для общества, вопросы экономисты пока не могут дать удовлетворительных ответов и спорят друг с другом.
С другой стороны, спорных вопросов не так много. В 2012 году Чикагская школа бизнеса провела опрос 41 авторитетного экономиста (полных профессоров ведущих семи факультетов экономики в Америке) по 80 ключевым вопросам экономической политики. Оказалось, что в среднем экономисты скорее согласны, чем не согласны друг с другом. Например, на вопрос, сможет ли денежная политика ФРС 2011 года повысить американский ВВП 2012 года хотя бы на 1%, ни один экономист не ответил положительно — 37% не согласились, а 11% не согласились в сильной степени, остальные не ответили или затруднились с ответом. Примерно в половине (32 из 80) случаев дело обстояло именно так: в ответах на эти вопросы не было одновременно вопросов, по которым были одновременно хотя бы один ответ «согласен» и хотя бы один «не согласен». Да и в остальных случаях респондентов, несогласных с большинством своих коллег, было всего лишь 10%.
Widget not in any sidebars
Ни один экономист не затруднился с ответом на вопрос о золотом стандарте, ни один не согласился ни в какой степени с тем, что золотой стандарт полезен. Для профессионального экономиста такой результат очевиден: отказ от золотого стандарта и переход к современной денежной политике — это одно из ключевых макроэкономических изобретений XX века. Но не надо забывать, что среди неэкономистов в последние годы разговоры о золотом стандарте стали крайне популярными. Один из ведущих кандидатов от Республиканской партии США в президенты — Рон Пол — сделал золотой стандарт ключевым вопросом своей предвыборной программы. Почему призывы вернуться к золотому стандарту стали настолько популярны именно сейчас?
Ответ очень прост — кризис 2008 года, банкротство, казалось бы, непотопляемых финансовых институтов и снижение суверенных рейтингов ведущих западных стран обострили вопрос о «безопасных активах». Безопасные активы играют крайне важную роль в экономике. Каждый экономический агент выбирает оптимальный баланс между риском и доходом в своем портфеле; этот баланс, как правило, подразумевает включение в портфель нетривиальной доли безопасных активов. Поэтому спрос на безопасные активы есть в любой экономике. Именно поэтому сейчас — при огромных бюджетных проблемах в Америке и Европе — американские и немецкие облигации удается размещать под нулевую доходность. Ведь именно эти бумаги воспринимаются инвесторами как безрисковые.
Казалось бы, проблему безопасных активов легко решить как раз при помощи введения золотого стандарта. Ведь золото — в отличие от бумажных денег — это реальный актив. К сожалению, все не так просто. Допустим, что доллар привязан к золоту по жесткому курсу — например, как это было до 1971 года, на уровне $35 за унцию или на уровне сегодняшних цен (в 45 раз больше). В этом случае с точки зрения покупательной силы в граммах золота доллар действительно будет безрисковым активом — он всегда будет стоить ровно столько граммов золота, сколько объявлено. Проблема в том, что с точки зрения экономики это бессмысленно — ведь золото не играет большой роли ни в жизни домашних хозяйств, ни в деятельности предприятий. Общий объем потребления золота в ювелирной промышленности — около $80 млрд в год, в других отраслях промышленности — $15–20 млрд. Это ничтожная доля мирового ВВП и товарообмена. Для сравнения: в мире добывается нефти на $3 трлн в год (если считать по мировым рыночным ценам).
Но ни нефть, ни золото сами по себе не являются ключевым потребляемым продуктом — и домашние хозяйства, и предприятия потребляют широкую корзину продуктов и услуг. Поэтому безопасный актив тот, чья доходность предсказуема не по отношению к какому-то одному продукту, а по отношению ко всей потребительской корзине (или, например, к корзине, составляющей ВВП страны).
По этим показателям за последние пять лет покупательная способность доллара практически не изменилась (совокупная потребительская инфляция за это время была равна 11%). В то же время, если измерять покупательную способность доллара в унциях золота или баррелях нефти, то она изменялась в разы. Понятно, что этот способ ненадежен. Несмотря на всю парадоксальность этого утверждения, золото является гораздо более рискованным активом, чем бумажный доллар, подкрепленный денежной политикой ФРС (отвечающей как раз за устойчивость его покупательной способности).
Еще одно простое доказательство нелогичности аргументов адвокатов золотого стандарта — это ситуация внутри еврозоны.
Widget not in any sidebars
Как правило, сторонники золотого стандарта критикуют концепцию евро и говорят, что именно золотой стандарт может его заменить. Но проблемные страны еврозоны как раз и доказывают опасность золотого стандарта. Критики евро говорят о том, что, если бы Греция имела свою валюту, проблемы греческой экономики мгновенно бы привели к девальвации драхмы и Греция сразу же восстановила бы свою конкурентоспособность. Но девальвация — это именно то, что невозможно сделать при золотом стандарте, ведь курс валюты фиксирован. В этом смысле с точки зрения каждой страны — члена еврозоны внутри еврозоны золотой стандарт уже существует. Только местные валюты привязаны не к золоту, а к евро, о покупательной способности которого заботится независимый Европейский центральный банк.
Кривая Лаффера — графическое и устойчивое отображение зависимости между налоговыми поступлениями и налоговыми ставками. Концепция кривой подразумевает наличие оптимального уровня налогообложения, при котором налоговые поступления достигают максимума. Зависимость выведена американским экономистом Артуром Лаффером, хотя сам он признавал, что его идея присутствует уже у Кейнса и даже у средневекового арабского учёного Ибн Хальдуна.
Сторонниками снижения налогов и стимулирования инвестирования являются представители школы предложения. Они считают, что нужно отказаться от системы прогрессивного налогообложения (именно получатели крупных доходов — лидеры в обновлении производства), снизить налоговые ставки на предпринимательство, на заработную плату и дивиденды. Требуется стимулировать инвестиционный процесс, желание иметь дополнительную работу и дополнительный заработок. В своих рассуждениях теоретики опираются на кривую А. Лаффера. При сокращении ставок база налогообложения в конечном счете увеличивается (больше продукции — больше налогов). Высокие налоги снижают базу налогообложения и доходы государственного бюджета.
Изъятие у налогоплательщика значительной суммы доходов (порядка 40—50 %) является пределом, за которым ликвидируются стимулы к предпринимательской инициативе, расширению производства. Образуются целые группы налогоплательщиков, занятых поиском методов ухода от налогообложения и стремящихся концентрировать финансовые ресурсы в теневом секторе экономики. Однозначного ответа, какое значение эффективной ставки является критическим, не существует. Если исходить из концепции Лаффера, изъятие у производителей более 35—40 % добавленной стоимости провоцирует невыгодность инвестиций в целях расширенного воспроизводства, что равносильно попаданию в порочный круг — так называемую «налоговую ловушку».
Обычно считается, что отношение налогоплательщиков к системе налогообложения страны характеризует величину сосредоточенных в этом секторе средств по отношению к ВВП. Для налогоплательщиков привлекательной является низкая налоговая нагрузка (на уровне 15 %). Высокие налоги означают высокий уровень регулирования экономики. Понятие экономической свободы неразрывно связано с невмешательством государства в отношения субъектов хозяйствования. Индекс экономической свободы, публикуемый ежегодно The Heritage Foundation, показывает, что страны со свободной экономикой имеют лучшие показатели развития общества. Также в мире наблюдается тенденция, что страны, получившие высокий уровень развития за счет низких налогов, постепенно вводят все больше и больше налогов, что тормозит развитие. К примеру, Швеция была страной низких налогов до 1970 года, что обеспечило бурное развитие экономики. После 1970 года Швеция вводит все больше и больше налогов, что тормозит темпы роста.
Соединенные Штаты плавно повышают налоги и регулирование экономики. Все больше налогов требуется для содержания армии чиновников. Они своими действиями снижают экономическую свободу, что негативно сказывается на экономике в целом. Очевидно, чиновники не создают ВВП, они лишь препятствуют созданию ВВП порождая справки, разрешения, и прочее регулирование. Динамика индекса экономической свободы для США подтверждает это.
Торговые “войны” нужно рассматривать тщательно и непредвзято со всех сторон.
Соотношение пошлин для товаров КНР в США и наоборот. Разве они в пользу США?
Технологии? Их в КНР исторически не было. Они все привозные.
Цикл глобализации закончился (почти). Рынок больше не растет и даже наоборот. Тащить устаревшие производства в какую-то страну, так себе решение. Если речь не о современных производствах будущего.
Сможет ли “победить” Китай в “войне”. Нет конечно. Мировая фабрика зависит исключительно от внешнего спроса. А “провал” Китая вызовет просадку у всех. Посмотрим что будет. Трамп хочет осадить китайцев и выдавить производство из Китая в другие страны юго-восточной азии. Если это произойдёт по большой линейке товаров, то китай потеряет сотни миллиардов. А еду китайцам прийдётся всё равно где-то закупать, так что американский экспорт не пострадает и фермеры получат ту цену, которая будет на бирже и не центом ниже.
При производстве большинство работ автоматизировано, поэтому более важную составляющую в себестоимости сейчас имеет не стоимость труда, а налоги и прочие государственные поборы. Тот, кто сумеет их сократить – выиграет в перспективе.
Вывод производства из США привёл к существенному обогащению узкой прослойки собственников и людей, отвечающих за разработку, сейлз и маркетинг. Обычные работяги получили от этого пирога глобализации чуть меньше, чем ничего.
Пекин пообещал защитить китайскую валюту после ее самого стремительного снижения с начала девяностых годов, случившегося из-за двойного шока от торговой войны с США и глобального кредитного сквиза.
Власти призвали к спокойствию после очередных резких движений на валютном рынке страны и на Шанхайской фондовой бирже
С середины июня юань упал на 5 процентных пунктов, и все это случилось на фоне разрастания торгового конфликта, в результате чего инвесторы вдруг обратили внимание на углубление замедления китайской экономики. Иностранные фонды поспешили на выход, используя для отступления возможности программы Shanghai-Hong Kong Connect.
Йи Ганг, управляющий Народного Банка Китая (PBOC), признал, что снижение валюты может привести к негативным последствиям. Движения, наблюдавшиеся на валютном рынке страны, являются очень большими для юаня, курс которого обычно находится в очень узком диапазоне. Эти движения навеяли воспоминания о валютном кризисе, случившемся три года назад.
В том эпизоде отток капитала из страны ускорился до $100 млрд. в месяц. Народный Банк Китая израсходовал более $1 трлн. иностранных резервов, пытаясь удержать линию фронта. Пекин выступил в роли катализатора падения глобальных рынков акций и чуть было не вытолкнул мировую экономику в рецессию. Те события стали подтверждением, что происходящее в Китае больше не является локальным вопросом.
Г-н Йи сказал, что центральный банк уделяет “пристальное внимание” хаосу, воцарившемуся на рынке, и пообещал сохранить юань “в целом стабильным на разумном уровне”. Трейдеры увидели признаки биржевых интервенций государственных банков, направленных на стабилизацию китайской валюты.
Пекин, очевидно, находится на грани. В отчете Национального Института Финансов и Развития, увидевшем свет на прошлой неделе, было сказано, что ситуация становится опасной, и этот отчет содержал призыв к незамедлительным действиям, чтобы предотвратить слом доверия. “Мы считаем, что Китай в настоящее время очень вероятно столкнется с финансовой паникой”, — сказано в отчете.
В этом отчете, впоследствии убранном с веб-сайта, говорится, что покупки акций, совершаемые за счет левериджа, увеличились до 5 трлн. юаней, в результате чего сложились условия для повторения краха фондовых рынков, который случился три года назад.
Китайские рынки уже были на грани еще до того, как Дональд Трамп активизировал свою атаку в рамках проводимой им торговой войны. Серьезные ограничения в теневой банковской системе, принятые в прошлом году, начинают оказывать негативное воздействие на экономику. В этом году рост инвестиций в основной капитал составляет 6,1%, что является самым низким значением с момента начала ведения такой статистики в 1998 году. “Это очень тревожит. Готовьтесь к худшему”, — сказал Ван Йимин, вице-министр Совета по Исследованиям Экономического Развития.
После того, как юань упал до 11-месячного минимума на отметке 6,73 к доллару США на оффшорном рынке в Гонконге, в дело вступил Народный Банк Китая. Китайские инвесторы очень чувствительны к обменному курсу юаня.
Nomura предупредил о “значительном оттоке капитала”, если рынки начнут подозревать, что Народный Банк Китая либо проводит безучастную политику, либо намеренно удешевляет свою валюту для того, чтобы втайне отомстить Вашингтону – при этом последнее представляется маловероятным.
Крейг Чен из Nomura сказал, что существует риск “нелинейного” разрыва, который заставит Пекин предпринять решительные действия, чему будет сопутствовать полномасштабное финансовое заражение всей Восточной Азии. По сути, это будет классический кризис на развивающихся рынках.
Марк Уильямс из Capital Economics сказал, что есть пределы политики безучастности. “Толерантность, вероятно, достигла своих пределов, учитывая болезненный опыт 2015 и 2016 годов: любая выгода экспортеров будет нивелирована, если обесценивание валюты спровоцирует экономическую и финансовую нестабильность”, — сказал он.
Падение валюты происходило в тандеме с крахом акций. Индекс Shanghai Composite с январских пиков упал на 22%, оказавшись в полноценном медвежьем рынке.
Марк Уильямс сказал, что “Национальная команда” (группа пенсионных фондов и госкомпаний) приступит к покупке акций, если ситуация ухудшится. Что бы ни случилось, девелоперы “идут навстречу к неприятностям”, поскольку регуляторы закручивают гайки на офшорном рынке краткосрочного долларового кредитования.
Заражение распространилась на гонконгский индекс Hang Seng, который в этом году потерял 15%. Трехмесячная ставка Hibor с апреля выросла на 110 базисных пунктов, и это живое свидетельство того, что может произойти, когда Федеральный Резерв США ужесточает денежно-кредитную политику и дренирует глобальную долларовую ликвидность.
Гонконгские монетарный регулятор вынужден был неоднократно вмешиваться в рынки в течение последних недель для защиты привязки своей валюты к доллару. Зарождающийся кредитный кризис грозит перегретому рынку недвижимости. Банк Международных Расчетов говорит, что “кредитный гэп” в Гонконге — индикатор пузыря — самый экстремальный во всем мире, и он в три раза превышает опасную линию.
Любая форма “валютной войны” против США со стороны Китая будет иметь неприятные последствия через множество каналов. Отток капитала будет оказывать эффект сквиза на ликвидность, что приведет к спаду экономической активности. “Это не та банка червей, которую Пекин снова хочет открыть”, — заявил JP Morgan.
Тем не менее Народный Банк Китая может позволить юаню ослабеть сильнее, чем думают инвесторы. “Они будут пытаться управлять темпами обесценения, но они будут терпеть более слабую валюту”, — сказал Джеффри Юй из UBS.
“Это технократический центральный банк, который хочет, чтобы рынок делал свою работу в разумных пределах. Они не собираются масштабно вмешиваться в рынки, как только появятся признаки неприятностей. Некоторое время графики могут оказаться не очень позитивными, но есть ощущение, что в долгосрочной перспективе такая политика принесет пользу стране”, — сказал он.
Г-н Юй сказал, что контроль над движением капиталов теперь жестче, чем в период кризиса 2015-2016 годов. Существуют строгие ограничения на снятие средств с банковских карт за пределами страны. Банкам приходится сообщать регуляторам об оттоках капитала в ежедневном режиме.
Последний раунд американо-китайской торговой войны проявит себя во всей красе в пятницу, когда обе стороны введут тарифы на товары на сумму $34 млрд. Г-н Трамп пригрозил поднять барьеры по всей гамме китайского экспорта, если со стороны Пекина последуют ответные действия в стиле “око за око”.
Тем не менее он продолжает посылать смешанные сигналы. Он отказался от широких ограничений на инвестиции китайских компаний в соответствии с законами о национальной безопасности. Пекин расценил такой поворот как уступку.
Ханс Редекер из Morgan Stanley сказал, что г-н Трамп настороженно относится к движениям на фондовом рынке и, скорее всего, он отступит, если его торговая риторика сильно встревожит Уолл-стрит. Большая опасность заключается в том, что Федрезерв продолжает увеличивать процентные ставки, подталкивая доллар вверх. “Чем сильнее доллар, тем труднее Китаю. Это ужесточает глобальные финансовые условия”, — сказал он.
Федрезерв приостановил свой цикл ужесточения в начале 2016 года, когда китайский валютный кризис угрожал вырваться из-под контроля. Таким образом, Китай получил для себя жизненно важную отсрочку, в результате чего развивающиеся страны восстановили спокойствие на своих рынках.
Сегодня картина иная. Федрезерв под руководством Пауэлла более агрессивен. Экономика США вот-вот перегреется. Налоговый пакет Трампа перетягивает фонды американских корпораций из-за рубежа назад в США. А еще есть торговая война. Китай — и мир — могут столкнуться с идеальным штормом.
Прошло немного времени после анонса повышения пенсионного возраста, а подготовка населения к этому событию началась полным ходом. Все СМИ, имеющие отношение к бюджетным деньгам и государственной пропаганде, теперь обещают, что жить будем лучше и веселее: сюжеты на ТВ о том, как же прекрасно работать после нынешнего пенсионного возраста; рассказы о бедных пенсионерах, которые рады работать, но приходится копаться в огороде; сотни различных экспертов, заявляющих о пользе позднего выхода на пенсию и т.п. Ну и обещания различных благ со стороны правительства.
Вот и министр труда Максим Топилин пафосно пообещал, что в 2019 г. средний размер пенсии составит 15,4 тыс. К концу 2018 г. он, кстати, составит 14,414 тыс. руб. Даже не будем говорить, что среднее значение – это очень условный показатель, но как же эффектно преподносят эти 12 тыс. в год. А что даст дополнительная тысяча в месяц в реальном выражении, учитывая ускорение инфляции? Да, власти обещают, что в будущем пенсии будут расти быстрее инфляции, но кто-то верит в эффективное повышение уровня жизни будущих пенсионеров (нынешние, кстати, могут и почувствовать эффект в ближайшие годы как раз за счет повышенных темпов индексации)?
Все эти заявления и ссылки на другие страны, где пенсионный возраст выше, на рост продолжительности жизни, на необходимость «обеспечить достойную пенсию» – это игра на формирование общественного мнения. Полгода активной работы и уже окажется, что не такая уж это плохая идея. В реальности, конечно, ничего не изменится, но градус общественного негодования будет значительно снижен, а потом все происходящее с пенсионной системой будет восприниматься как неизбежное и даже как необходимое действие.
Было уже давно понятно, что в условиях российской пенсионной системы необходимо повышение пенсионного возраста, так как иная полноценная реформа с уходом от системы, когда работающие граждане обеспечивают выплаты пенсионерам – еще более жесткое и непопулярное решение. Претензия к тому, что осознанную необходимость пытаются заместить ложным позитивом, озвучивая лишь малую часть правды.
Кроме того, до необходимого коэффициента замещения в РФ (сейчас чуть больше 30%, хотя минимумом считается 40%, не говоря уже о желательном уровне) мы дойдем еще очень не скоро (если вообще дойдем), и уровень жизни пенсионеров еще очень долго будет оставаться низким. Просто один пример: по данным исследования «Домашние деньги», среднему россиянину с доходом 30-40 тыс. рублей не хватает около пяти тысяч рублей для сбережений, поэтому на нужные покупки приходится брать займы. Потребности пенсионеров, конечно, ниже, но не в 2 же раза? Но нас пытаются заставить радоваться лишней тысяче в месяц за счет начала этой реформы. И дальше будет еще веселее, потому что через пару лет мы услышим невероятные истории о том, как стало хорошо (и о том, как было плохо).